Неточные совпадения
— Маркс — не свободен от влияния
расовой мысли, от мысли народа, осужденного на страдание. Он — пессимист и мститель, Маркс. Но я не отрицаю: его право на месть европейскому человечеству слишком обосновано, слишком.
— Ой, не надо пророчеств! Поймите, еврей дерется за интересы человека, который считает его, еврея,
расовым врагом.
—
Расовые качества определяются кровью женщин, это доказано. Так, например, автохтоны Чили, Боливии…
Это прежде всего распря двух славянских душ, родственных по крови и языку, по общеславянским
расовым свойствам и столь различных, почти противоположных, с трудом совместимых, неспособных друг друга понять.
Но эти разные народные души могут не только понять и полюбить друг друга, но и почувствовать свою принадлежность к единой
расовой душе и сознать свою славянскую миссию в мире.
Германские идеологи даже
расовую антропологическую теорию об исключительных преимуществах длинноголовых блондинов превратили в нечто вроде религиозного германского мессианизма.
На первый план выдвигаются вопросы национальные и
расовые, борьба за господство разных империализмов, все то, что казалось преодоленным космополитизмом, пасифизмом, гуманитарными и социалистическими учениями.
Инстинкты
расовые и национальные оказались в XX в. могущественнее инстинктов социальных и классовых.
Так германский мессианизм по преимуществу
расовый, с сильно биологической окраской.
Прежде всего обнаружилось, что древние, иррациональные и воинственные
расовые инстинкты сильнее всех новейших социальных интересов и гуманитарных чувств.
Айно живут в близком соседстве с народами, у которых растительность на лице отличается скудостью, и немудрено поэтому, что их широкие бороды ставят этнографов в немалое затруднение; наука до сих пор еще не отыскала для айно настоящего места в
расовой системе.
Он легкомысленно перебегает от одного признака к другому; он упоминает и о географических границах, и о
расовых отличиях, и о равной для всех обязательности законов, и о присяге, и об окраинах, и о необходимости обязательного употребления в присутственных местах русского языка, и о господствующей религии, и об армии и флотах, и, в конце концов, все-таки сводит вопрос к Грацианову.
Ни
расовой розни, ни Гусовой казни...
Николай (усмехаясь). Несколько иначе. Социализм очень опасное явление. И в стране, где нет самостоятельной, так сказать,
расовой философии, где все хватают со стороны и на лету, там он должен найти для себя почву… Мы люди крайностей… вот наша болезнь.
Оговорюсь, — противопоставляя Восток Западу, я отнюдь не думаю о каких-либо «метафизических сущностях» или о «
расовых особенностях», которые якобы органически и неискоренимо свойственны монголу, арийцу, семиту и навеки будут враждебно разделять их.
Ни малейшей
расовой заносчивости, ни проблеска религиозной нетерпимости.
Наряду с положительными чертами в аристократизме были и отвратительные черты, своеобразное хамство в высокомерном обращении с низшими, презрение к труду,
расовая гордость, не соответствующая личным качествам, кастовая замкнутость, закрытость к живым движениям мира, исключительная обращенность к прошлому («откуда», а не «куда»), замкнутость.
На поколении наших отцов можно бы было видеть (только мы тогда в это не вникали), как Пушкин воспитал во всех, кто его читал, поэтическое чувство и возбуждал потребность в утехах изящного творчества. Русская жизнь в «Онегине», в «Капитанской дочке», в «Борисе» впервые воспринималась как предмет эстетического любования, затрагивая самые коренные
расовые и бытовые черты.
Но все это не пахло настоящим революционным брожением. Революция прорывалась только на почве
расовой борьбы, в тогдашней Ирландии, в заговорах «фениев», по-нынешнему инородческих анархистов, врагов всего английского.
В университет я заглядывал на некоторых профессоров. Но студенчество (не так, как в последние годы) держало себя тихо и, к чести тогдашних поколений, не срамило себя взрывами нетерпимого
расового ненавистничества. Университет и академические сферы совсем не проявляли себя в общем ходе столичной жизни, гораздо меньше, чем в Париже, чем даже в Москве в конце 60-х годов.
Стр. 529.…в духе протеста против возрастающей
расовой нетерпимости… — В эпоху политической реакции 1880-х годов резко усилились антисемитские настроения в среде русского «высшего общества».
— Из-за меня. Факт налицо — это во-первых. А вовторых — я зачинщик. На кого я напал? На господчиков, которые держатся
расовой вражды.
После одной речи, к десерту, сказанной в духе протеста против возрастающей
расовой нетерпимости, нашлись участники обеда, поднявшие крики и шиканье.
Несколько раз профессор останавливал их и когда делал резюме, то сказал, что"недостойно развитых людей пускать в ход
расовые счеты".
И в угашении этого сознания, за которым стоит здоровый
расовый инстинкт, немалую роль сыграла пропаганда немецких социал-демократических идей.
Он прекрасно сознает
расовое призвание германцев цивилизовать славянский восток, в германизации славян он видит прогрессивный революционный процесс и даже почти классические формулы германского империализма.
— И знаете еще от чего? От того, что зажились за границей, оторвали себя от почвы… Я употребил это слово — почва; но я не славянофил, даже не народник. Но без бытовой и без
расовой физиологической связи не проживешь. Отчего вас затянула первая попавшаяся связь? От бедности выбора. Вы там иностранец, в семейные дома входить там труднее, легкость нравов известного класса женщин балует, но отвлекает от нормы. Вот и очутишься во власти одной из тамошних хищниц!